Новый музей

Переводя коллекцию из ее прежнего состояния неприкосновенного культурного наследия в разряд кредитных средств, этот шаг представляет собой разблокировку и введение в оборот свободного избыточного капитала в связи с характерным для позднего капитализма падением нормы прибыли. Отсюда — индустриализация досуга, спорта, искусства — секторов социальной жизни, доселе считавшихся непроницаемыми для индустрии с ее классическими набором процедур: механизацией, стандартизацией, сверхспециализацией и разделением труда. Бельгийский экономист Эрнест Мандель ( 1923-1995) описывал это так: «Поздний капитализм вовсе не является „постиндустриальным обществом" — он впервые в истории осуществляет всеобщую и универсальную индустриализацию».

Если сказанное выше не просто служит интересным примером социально-экономического исторического сдвига последних десятилетий ХХ. века, но глубоко затрагивает процессы создания и осмысления искусства, так это потому, что модель глобализированного музея, будучи скорее пространственной, чем временной, демонстрирует — как настаивал в первую очередь сам Крене — дискурсивный сдвиг. Современный музей был принципиально историческим, без конца демонстрирующим открытия модернизма в сфере формальных поисков, социального анализа, психологического бунта. Чтобы поддерживать подобный нарратив, музей должен был быть энциклопедическим. Было заказано грузовое такси, чтобы перевести сюда огромную библиотеку.

Новому музею, утверждал Крене, необходимо отказаться от этой множественности в пользу нескольких художников, представленных большим количеством произведений в обширных пространствах. Историю нужно выбросить за борт ради интенсивности опыта, эстетического переживания не столько временного (исторического), сколько радикально пространственного.